Алая зима  - Аннетт Мари

Ответом ей был тишина. Эми настороженно выпрямилась.

– Это все, что вы можете сказать, камигакари Кимура? – Спокойствие тут же исчезло, сменившись гневом. – Я в жизни не слышал столь жалкого извинения!

Она вздрогнула.

– Я…

– А вы попросили прощения за многие часы, что мы провели в поисках? – ядовито поинтересовался Фуджимото. – За опасность, которой подвергались ваши сохэи, пока прочесывали горы? За позор, который вы навлекли на них, равно как и на меня, сбежав из-под нашей защиты? За наплевательское отношение к моим приказам оставаться в доме?

Эми часто заморгала и попятилась на крошечный шажок.

– Я не…

– И вы не только покинули храм в одиночку, но и привели за собой двух зловредных ёкаев. Теперь жизни всех в этом храме под угрозой! Ёкай сломил барьер тории, и теперь те, кто сюда приходит, лишены защиты. И вы, может, покинете это место, а нам пожинать плоды ваших поступков еще многие недели!

Едкий тон заставил Эми съежиться; ярость каннуши билась о нее ледяными волнами.

– Вы бесчестны, камигакари Кимура. Вы не уважаете ни свое положение, ни труд тех, кто о вас заботится и защищает. Вы позорите Аматэрасу, Шион, гуджи Ишиду, меня и всех камигакари, утративших жизнь до вас. Они погибли, пытаясь достичь десятого солнцестояния, а вы отвергаете безопасность, и это не что иное, как абсолютное пренебрежение долгом!

Фуджимото ткнул в ее сторону пальцем; его лицо стало багровым, на лбу вздулись вены.

– В ваших руках будущее одной из амацуками, вас это не заботит? Будущее всего мира, тысячи жизней, которые способна изменить Аматэрасу! Сотня лет, Кимура! Аматэрасу прождала сотню лет и поверила именно в вас. Вы предадите ее веру глупым, мятежным непослушанием?

Плечи Эми поникли, но вина вдруг угасла – в тот миг, когда из тьмы ее горя вынырнуло более сильное чувство.

– Не говорите мне о предательстве, – прошептала она.

– Что вы сказали? – осведомился Фуджимото.

– Не говорите мне о предательстве! – вырвался у нее гневный крик.

Каннуши отшатнулся, и на его лице на миг вспыхнуло изумление, которое затем сменилось возмущением.

– Да как вы смеете…

– Нет, как смеете вы! – Голос Эми сорвался на визг, сотня эмоций хлынула наружу на волне внезапной ярости. – Как вы смеете говорить мне о предательстве! Как смеете говорить об ответственности! Разве меня не предали? Где была ваша ответственность? Где правда?!

Фуджимото безмолвно открывал и закрывал рот, лишившись дара речи.

– А как насчет лжи, Фуджимото? – вопросила Эми, шагнув к нему. – Лжи, которую вы и другие каннуши льете в уши маленьким мико? Станьте камигакари, говорите вы им! Пусть Аматэрасу вас выберет, и вы станете ками! Будете вместе с ней владеть невероятной силой! Измените мир! – Эми горько рассмеялась, и в этом звуке послышались истерические нотки.

Каннуши стиснул зубы.

– О чем ты, Эми? – вдруг заговорил Катсуо.

– А почему бы вам его не просветить, Фуджимото? – с издевкой поинтересовалась Эми. Голос дрожал. – Расскажите ему правду. Расскажите всем, – она махнула рукой на девочек и Нанако, застывших на другом конце двора и следивших за перепалкой. – Вы говорите о жертвах, на которые идете ради защиты камигакари, но почему бы не поведать всем правду о ней самой и о том, чем жертвует она?

– К-камигакари в силу необходимости отказывается…

– В день солнцестояния, Фуджимото. Расскажите им, что происходит в день солнцестояния.

Он вновь стиснул зубы.

– Аматэрасу снизойдет из небесного царства и…

– И уничтожит меня! – завопила Эми. – Выжжет мои разум и душу, а сама займет мое тело, так? Вот правда, которую вы и другие каннуши скрываете! Я не стану ками, не изменю мир. Я просто исчезну, как только она снизойдет. А вы говорите, что это я предаю ее веру!

Катсуо уставился на нее, распахнув от ужаса рот. На лице Минору отражалось почти то же выражение, но Фуджимото и глазом не моргнул.

– Ты эгоистичный ребенок, Кимура, – произнес он. – Считаешь, что твоя жизнь важнее амацуками?

– Вы мне врали! – крикнула Эми. – Вы все мне врали! У меня не было выбора в…

Фуджимото шагнул вперед и наотмашь ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Эми охнула и, пошатнувшись, вскинула руку к щеке. Минору успел схватить Катсуо и оттащить его подальше от нее.

– Довольно представлений! – гаркнул каннуши. – Я не желаю больше слушать твои истерики. Ты камигакари – и этого не изменить. Повторю: ты эгоистка. Видишь лишь то, что потеряешь. Считаешь, ты так важна? Возьмешь на себя ответственность за страдания тысяч людей, которым Аматэрасу не сможет помочь, не имея сосуда в этом мире? Думаешь, твоя жизнь ценнее остальных? Ты принесешь жертву ради всеобщего блага, и ты должна почитать за честь, что ты, никчемная смертная, получила возможность сделать так много.

Фуджимото повернулся к сохэям.

– Катсуо… – Он умолк, увидев выражение лица молодого человека. – Минору, проводи камигакари в ее комнату и проследи, чтобы она оставалась там. Гуджи Ишида и остальные прибудут через несколько часов. – Каннуши пронзил Эми взглядом. – Кимура, я жду от вас подобающего поведения и смиренной благодарности за возложенную на вас великую ответственность. Я пришлю мико Нанако помочь с приготовлениями. – Он отвернулся. – Катсуо, начинай обход земель. До ужина я тебя не жду.

Щека под ладонью горела, а сама Эми словно приросла к месту. Катсуо бросил на нее полный муки взгляд и поспешил прочь. Нанако, Рина и Юи стояли на другом конце двора в безмолвном оцепенении. Рина с широко распахнутыми глазами стискивала щетку, как спасательный круг, а Юи, уронив свою на землю, прижимала ладони ко рту.

После долгой паузы Минору кашлянул.

– Моя госпожа?

Эми опустила руку и на негнущихся ногах зашагала к дому. Гнев угас, и пустоту внутри нее заполнило глухое отчаяние.

Порой красота и печаль шли рука об руку.

Эми стояла посреди своей комнаты и безучастно смотрела в стену, пока Нанако аккуратно завязывала узел оби у нее за спиной. Вес шелка не шел ни в какое сравнение с тяжестью отчаяния.

Нанако безмолвно завершила приготовления. Она в кои-то веки прикусила острый язык и лишь тихонько говорила, что делать и как повернуться. Старшая мико была в чистом белом кимоно и красных хакама, а волосы она пригладила и стянула в пучок у шеи. А вот Эми на этот раз надлежало облачиться не в форму мико – сегодня ее одевали как будущую ками.

Ее кимоно было сшито из алого шелка с нежным цветочным узором внизу. Сзади оно струилось по полу, а спереди разделялось на уровне лодыжек, показывая бледно-розовый нижний слой. Широкие рукава свисали почти до пола. Оби, темно-красный, плотно обвивал талию от самой груди до бедер, а за спиной красовался замысловатый узел.